— Зная, что творится моей Родине?

Я покачал головой.

— А что ты один мог сделать?

— Я?! — челюсти Глушакова буквально свело от ярости. — Я — мог! Мог, ты понимаешь?! Вот только, — взгляд его потух, снова став безжизненным, — очень немногое. К сожалению, наш мир… Он не имеет своей магической подпитки. Иквус рассказывал, что они этот запрет обходили за счёт генерации магической энергии самостоятельно, и то колдовать в основном могли лишь с помощью различных приспособлений и ухищрений. Но он-то, как и ты, природный маг. А я… я — мутант с искусственно созданным магическим контуром. Я не произвожу магической энергии сам, могу только преобразовывать магическое поле вокруг. Без подпитки на Земле я — обычный человек. Пусть более тренированный, да и физика тела из-за мутаций раза в два превышает предел человеческого организма, но этого мало. А так хочется добраться да глотку кое-кому перегрызть…

— Это да, — ответил я, чувствуя, как спирт приятной теплотой растекается по жилам.

Вспомнил тех, кто, стоя у руля новой России, обокрал собственный народ, вгоняя в нужду и нищету: Бубайса, Майдара, Элцина с Барбарис Агдамычем Дерезовским и прочих тварей, доивших страну и до сих пор топчущих землю. Ворбачёв, хоть и сдавший Великую страну, был достоин скорее презрения, чем пули, но эти… Этим надо бы раскалённый прут воткнуть в задницу, да так, чтобы через рот вышел. Правда, кое-кого из их братии и так в землицу уже прикопали. Как Майдар прибрался, в народе так плясали, что три баяна порвали. Дерезовский вон тоже, правда, говорят, сам ушёл, но хочется верить, что бравые ребята из ГРУ вежливо проводили его в последний путь.

Так мы, попивая из всё не пустеющей фляжки, посидели с полчаса, как вдруг, неожиданно даже для самого себя, я спросил:

— А если с подпиткой? Ну там артефакт-накопитель какой с собой взять?

Но Глушаков только угрюмо качнул головой.

— На Земле я не смогу им воспользоваться — нужен ещё один маг, который сможет перекачивать энергию в меня.

— А я подойду? — ещё более неожиданно, и снова для самого себя, спросил я.

Медленно подняв глаза, Сергей долго-долго вглядывался в меня, словно пытаясь осмыслить сказанное, а затем внутри зрачков его загорелся недобрый огонёк. Он вытянул руку вперед и скомандовал:

— Сформируй нейтральный поток и направь ко мне.

Кивнув, я пробудил тёмный клубок силы в руке, а затем, вытянув его жгутом, перебросил в ладонь Глушакову.

Чуть поморщившись, тот, однако, на удивление бодро вобрал силу в себя. Правда, я заметил бисеринки пота, выступившие на лбу, но, вытерев те платком, Сергей меня заверил, что уже всё нормально, и усмехнулся.

— Да уж, думал, хуже, чем у огневиков, не бывает. У них сила — словно перцем чили заправленная под завязку, жжёт магоканалы в теле так, что хоть вой. Но твоя… — он посмотрел на свои руки, то сжимая, то разжимая кулаки. — Я аж протрезвел. Ощущение, что растворяет саму структуру маговодов.

— Это не опасно? — встревожившись за товарища, поинтересовался я.

— Не слишком, — задумчиво ответил Глушаков. — Они восстанавливаются. Главное — как можно быстрее через себя эту энергию прогнать. Ну и с объёмами не грубить.

— То есть… можем?! — спросил я, сощурившись. И Сергей с каким-то лёгким удивлением и одновременно с толикой радости и надежды в голосе ответил:

— А ведь можем!

Да, мы уже что-то могли сделать для нашей многострадальной Родины, и я, внезапно вспомнив когда-то услышанную фразу, от которой мне каждый раз становилось почти физически больно, произнёс, медленно и чётко выговаривая слова:

— Когда-то один деятель в ответ на вопрос о населении сказал: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут».

Глушаков чуть скрипнул зубами, а я, каким-то десятым чувством ощутив всю тяжесть страшного смысла, заложенного в этой короткой фразе, и глубину невообразимой жестокости того, чей поганый рот смог такое произнести, констатировал:

— За такое расстреливать надо.

— Надо, — ответил Сергей, словно превратившись в заледенелую статую или бездушную машину и пронзив меня взглядом, режущим подобно клинку.

Меня вдруг бросило сначала в жар, а затем в холод, и буквально через пару минут я ощутил, что полностью трезв, словно и не булькало во мне с поллитра разведённого спирта.

— Не благодари, — произнёс Глушаков, вставая. Посмотрев на часы, он продолжил: — Через шесть часов здесь же. Форма одежды любая, переоденешься тут, ведро-накопитель с собой обязательно. Заряжаешь?

— Так точно! — невольно вытянулся я по стойке смирно — настолько командные нотки прозвучали в его голосе. — Как минимум двухнедельный запас держу.

— Молодец, — хлопнул меня Сергей по плечу. — А теперь дуй на занятия. Мне надо кое-что подсобрать.

Глава 15

В назначенное время я был готов идти к Глушакову. Занятия уже закончились, а от девчонок я отделался под предлогом сильно важных дел, после чего, прихватив боевое ведро, бодро пошагал на первый этаж здания. Сейчас то, что класс общей магии находился прямо в здании мужского общежития, было мне как нельзя на руку. Кстати говоря, праздно шатающихся по коридорам общаги студентов как-то совсем не наблюдалось даже несмотря на вечер. Эту странность я отметил ещё в первые дни.

Вдруг кто-то, нарушая выведенную мною закономерность, неожиданно выглянул из комнаты в коридор, но, увидев меня, ойкнул и тут же скрылся обратно, а из-за захлопнувшейся двери послышались торопливые щелчки закрываемого замка.

Приостановившись напротив, я с любопытством прислушался. За дверью ойкнули снова, и сначала там явственно лязгнул мощный засов, а затем загремела массивная цепь, которой, похоже, крест-накрест перекрыли вход.

Но и этого неизвестному показалось мало — с неяркою вспышкой дверь покрыла тонкая плёнка какого-то защитного поля.

Пожав плечами, я хохотнул своим мыслям и легонько стукнул по плёнке силового поля ведром.

Вот правду говорят, дурная голова рукам покоя не дает. А мысль, что в руках у меня не самый обычный хозинвентарь, пришла ко мне слишком поздно.

Страшно искрануло, грохнуло, и дверь комнаты буквально выдрало из стены, занося вовнутрь вместе со всеми засовами и цепями.

Кое-как очухавшись, я первым делом схватился за ведро, испугавшись, что с моим артефактом произошло непоправимое. Ощупав его, с облегчением убедился, что адамантий не подвёл, сохранившись в целости и сохранности. Правда, оценив размер запасённой в нём энергии, я ахнул: половину вкачанного резерва как корова языком слизала, мигом сожрав более чем недельный запас сил.

Осторожно заглянув в помещение, я узрел пару пареньков, вжавшихся в стену с глазами по полтиннику, криво им улыбнулся и, проблеяв: «Пардоньте», — не задерживаясь свалил в сторону лестницы.

Чувствую, быть ещё одной истории о злобном чёрном маге.

В общем, как всегда, без приключений не обошлось. Но надолго это меня не задержало, а по резерву… Я посчитал, что нам и так хватит, мы же не полномасштабную войну собираемся вести.

— Готов? — спросил стремительно пронёсшийся мимо меня Глушаков, после чего бросил на пол два объёмных баула и скомандовал: — Переодевайся.

Раскрыв свой, я последовательно достал: чёрные штаны, куртку, майку, вязаную маску с прорезями для глаз и рта, бронежилет, берцы, шлем с опускающимся забралом, в котором с удивлением узнал известный мне по игре «Альфа: Антитеррор» шлем спецназа «Алтын», и тактические перчатки.

— Что встал?

Я посмотрел на Сергея, уже почти облачившегося в точно такую же форму и сейчас затягивающего боковые ремни на бронике, и поспешно стал скидывать робу.

Качество у костюма оказалось неплохим, да и по размеру подошло, а с броником и шлемом помог Глушаков. Поэтому уже через десяток минут мы были похожи на завзятых спецназовцев.

Я, конечно, немного себе льстил, но всё же, находясь в перманентном цейтноте, к текущему моменту скинул весьма прилично, значительно похудев по сравнению с мною прошлым, так что совсем уж нелепо в униформе не выглядел. Уж точно не как «пельмень» Саша Невский, гомерически смотревшийся в подобном облачении в каком-то из своих фильмов.