Я чуть пожал плечами, не зная, что на это ответить. Зато подумал с мрачной иронией: «Ого, средний дар. Ещё бы уметь им пользоваться».

А девушка вдруг добавила:

— Ты самый необычный мужчина-ведьма, которого я видела.

«Ведьма… — криво ухмыльнулся я. — Ну нет, хватит».

— Ведьмак.

— Кто? — чуть изогнула собеседница тонкую бровь.

— Ведьмак, — повторил я. — Мужчина-адепт проклятий — ведьмак.

Элеонора хмыкнула, а затем, чуть сощурившись, поинтересовалась:

— Сам придумал?

— Сам.

— Ведьмак… Хм. А в общем-то, неплохо.

Она поднялась с трона и, привстав на цыпочки, потянулась, словно кошка. Проследив за нехарактерно красивой магистершей, я невольно вспомнил Эльзу и других девчонок с группы.

«Интересно, а почему эта особа так от них отличается?»

Магистр проклятий и впрямь была очень хороша. Тонкое платье плотно облегало стройное тело, густые тёмные волосы крупными локонами ложились на плечи, чувственные губы были слегка приоткрыты…

Вот только, похоже, стресс и усталость от пережитого сделали своё чёрное дело, да и первое наше с ней знакомство окончилось совсем не так, как бы мне хотелось. Так что, несмотря на её эротизм и интимную атмосферу, во мне ничего не шевельнулось. Совсем ничего.

Она сделала два шага к кровати, наклонилась, опираясь руками на постель и пытливо вглядываясь в моё лицо, так, что в чуть провисшем декольте прекрасно виднелись два сочных полушария, лишь чуть-чуть поддерживаемых ажурным лифчиком.

А мысли мои вдруг зацепились за её слова о моей необычности. А вернее, о улавливающемся в этой фразе намёке, что подобных мужчин она видела несколько. Поэтому я сказал в пустоту, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Так значит, я был не единственным с таким даром? Не настолько уникальным, как мне все тут говорят? Были и другие?

— Ты… — она облизнула алые губы кончиком языка. — Нет, ты как раз уникален. Как возрастом и нетипичным распределением дара, так и этим странным мгновенным прогрессом. Те, кого я знала прежде, были молодыми пареньками, судорожно выбиравшими другие направления и постаравшимися забыть, что их дар имел и эту грань. Ты ведь видишь нашу силу? — вдруг спросила она.

Я вспомнил сгустки тьмы в своих ладонях, да и в её тоже, после того, первого занятия.

— Да.

— Полгода, — уверенно произнесла девушка.

— Что «полгода»?

— В среднем полгода нужно начинающему, чтобы ощутить её, — она облизнулась снова — теперь уже с каким-то маниакальным блеском в глазах. — Расскажи, когда ты впервые её увидел.

— Впервые?

Я склонил голову на бок. Кровать чуть скрипнула под коленом девушки, когда она ещё приблизилась.

Посмотрел ей в глаза.

— Когда ты запустила ею в меня, разнеся в прах дверь аудитории.

Я думал, она разозлится на такое панибратское обращение, но завкафедры лишь выдохнула торжествующее:

— Х-ха! — а затем, приблизившись почти вплотную, сильно толкнула меня ладонью в грудь, откидывая обратно на мягкий матрас.

— Так и знала — стрессовая ситуация с непосредственной угрозой жизни! — голос её был полон возбуждения и торжества. — Плюс мощный всплеск дара от постороннего источника. Тут или взаимосвязь индукционного типа, или симпатическая связь, точно! А если… — она нависла надо мной, приблизив возбуждённое лицо. — А если пойти дальше, возможно, твой дар станет ещё сильнее!

— Дальше куда? — без сил раскинувшись на ложе, чуть просевшем от веса двух наших тел, индифферентно поинтересовался я. — Подвергнуть мою жизнь ещё большей опасности?

Девушка фыркнула и ответила презрительно:

— Путь прямого усиления воздействия — это тупиковый путь. Не стоит зацикливаться на одном и том же, надо пробовать разное.

— И что хочешь попробовать ты?

— О, тебе понравится.

Элеонора шепнула это мне на ухо, после чего её ладонь чуть сжала моё «хозяйство», и девушка плавно переместилась ниже, оседлав мои ноги.

Обречённо вздохнув, я прикрыл глаза. Согласия от меня не ждали — видимо, считалось, что мужик и так всегда готов. Вот только конкретно здесь и сейчас на пути желаний ведьмы и, быть может, даже и моих, случись это при других обстоятельствах, встало одно непреодолимое «но» — я ОЧЕНЬ сильно устал.

Властные руки сдёрнули вниз штаны. Голую кожу чуть захолодило от ночного воздуха, что свободно проникал сквозь распахнутое слуховое окно.

— Хм, ты не рад меня видеть? — чуть игриво прозвучало от ведьмы. — Ну ничего, сейчас мы это исправим!

А всё происходящее дальше можно было описать всплывшими вдруг в моей голове строчками из песни группы «Сектор Газа»: «Его как джойстик и как скоростной рычаг, крутит так и сяк, но не выходит никак…»

«Не встаёт», — рассеянно констатировал я.

Что только она с ним ни делала — крутила, тянула, дёргала из стороны в сторону, бешено надрачивая всеми известными способами и неожиданно проявив в этом весьма глубокие… гм, познания. Но результат оставался всё тем же — нулевым.

— Я просто устал, — открыв глаза и смотря в пустоту, произнёс я после, наверное, десятка минут безуспешных «попыток реанимации» моего не подающего признаков жизни органа.

Впрочем, девушка и сама это уже поняла. Бросив наконец все попытки, она слезла с моих ног и, сплюнув, прошипела словно рассерженная змея:

— Вот что за невезуха! Мало того что безродный, так ещё и импотент!

Зашуршала одежда. Я, подняв голову, взглянул на ведьму, а та, матерясь сквозь зубы как матёрый сапожник, втянула в ладонь массивное кресло, стремительно, с силой вбивая каблуки в пол, пересекла чердак и, превратившись в размытое серое облако, резко, словно пробка из бутылки с шампанским, вылетела в окно.

— Я не импотент, — после небольшой паузы произнёс я ей вслед. — У меня был тяжёлый день.

Голова упала на кровать уже окончательно, и что характерно, мне даже ни капельки не было стыдно. В конце концов, меня только что чуть не поимели ради какого-то научного эксперимента, даже не задумавшись ни на секунду, хочу ли я, могу ли я, гов… Стоп, это не из той оперы… В общем, попытались трахнуть, притом согласия не спросив.

Нет, будем честны, в иных обстоятельствах стал бы я отказываться? Отнюдь, покувыркался бы с этой Элеонорой, а эксперимент или не эксперимент… Красотка она что надо, всё при ней, да и возраст — на вид, по крайней мере — вполне для меня подходящий, не малолетка какая-нибудь. Но то в других условиях! Сейчас же… Лицо увиденной твари всё никак не шло у меня из головы. Эти провалы рта и глаз, этот голос, казалось, наждачкой сдирающий кожу… Мурашки снова побежали по телу, и я быстрей натянул штаны обратно, а затем и вовсе почти с головой закутался в одеяло.

Пробурчал:

— Станешь тут импотентом, с такими делами.

И вот, пока я ворочался в постели, мысли независимо от меня переключились на допрос в инквизиторской, а затем и дальше по цепочке, до тех пор, пока я не смог всё же наконец заснуть.

И последней моей мыслью было, что, может, действительно ну их нахер, эти проклятья?

Подъем был жёстким и очень, очень ранним.

С воплем подскочив, отфыркиваясь от попавшей в нос и рот воды, я ошалело уставился на до омерзения бодрого Юрьича, что стоял напротив в тренировочном костюме с большими красными буквами «СССР» на груди, а также со свистком на шее и с ведром в руках.

Выматерившись — а цензурных выражений после произошедшего у меня просто не нашлось, — я оглядел залитую постель, себя — кстати, опять почему-то голого — и поплёлся под душ, подбадриваемый бодрым напевом Глушакова, что состоял из смутно знакомых строчек:

«Бегать, скакать, кувыркаться

Каждый обязан уметь:

Нужно лишь только собраться

И захотеть, и захотеть!»

Хорошо бы, конечно, захотеть… А если полночи не давали спать всякие разные события? Ведь чуть не убили, чуть не пытали, чуть не изнасиловали…

— Сколько сейчас? — угрюмо спросил я, снимая с сушилки трусы и майку и медленно натягивая на свои далеко не самые стройные телеса. И не смог сдержать тяжкий стон, услышав страшное: